«У…, Рузавины!»

За последние годы богородчане получили возможность познакомиться с творческим наследием нашего замечательного краеведа Михаила Ивановича Ерохина (1907–1992). Его воспоминания о Богородском кожевенном техникуме и сказки, подготовленные к печати дочерью Натальей Михайловной, преподавателем техникума Татьяной Викторовной Куклевой, другими нашими краеведами и изданные «Вариантом», стали и вкладом в краеведение и поводом поглубже заглянуть в прошлое нашей малой родины.

Увы, далеко не все, написанное рукой М.И. Ерохина и сохраненное его дочерью, издано. Однажды, читая его рукописи, я нашел такую запись: «В Богородском раньше была ругательная поговорка: «У …, Рузавин». Но мало кто знал, что это значит и кто такой Рузавин. Оказывается, это был разбойник в местных лесах. Мой двоюродный брат А.М. Ерохин (он был значительно старше меня) рассказывал, как изловили и привели к уряднику Рузавина. Он был сравнительно молодой, кудрявый, подпоясан красным кушаком».

Удивительно, но и в мои детские годы (а они падают на 60-е годы XX века) была в ходу эта «ругательная поговорка». Но кто такой Рузавин, этого сказать уже никто не мог.

Помог случай. Листая «Нижегородские губернские ведомости» за 7 августа 1863 года, в рубрике «Объявления и извещения» обнаруживаю заметку-отчет «О разстрелянии разбойника Григория Рузавина». Вот ее содержание…

«Нижегородскаго уезда в лесу под названием «Колты» близ деревни Оранок, пойман разбойник Григорий Степанов Рузавин, тот самый, который в продолжении около 15 лет занимался поджогами, грабежами и душегубством, наводя ужас на села и деревни, в окрестностях коих появлялся он со своею шайкою. Сверх того разбойник Рузавин навлекает на себя сильное подозрение в том, что он участвовал со своею шайкою в поджоге села Борисова Нижегородского уезда, где сгорело 64 крестьянских дома и 16 келий с надворным строением, на сумму до 27 000 руб.; Рузавин и бывшие с ним другие два разбойника защищались огнестрельным оружием против Исправника и бывших при нем: Станового Пристава (становыми приставами в Нижегородском уезде (Оранки входили тогда в этот уезд) на 1864 г. были: 1-го – Я.А. Садовский, 2-го – Н.В. Смирнов – прим. автора), казаков, разсыльного и сотских; Рузавин был взят, товарищ его Васин ранен в перестрелке и тут же умер от раны, а третий разбойник скрылся и доселе еще не схвачен.

За все вышеуказанныя преступления разбойник Рузавин был предан военному суду в Военно-судной Комиссии, учрежденной при Управлении Исправляющаго должность Нижегородскаго Генерал-Губернатора, и эта Комиссия на основании 20, 83, 604, 631 632 ст. I кн. V части  // Уст. Военн. Уг. (изд. 1859 г.) приговорила разбойника Рузавина к смертной казни разстрелянием.

Исправляющий должность Нижегородскаго Генерал-Губернатора, утвердив таковой приговор Военно-судной Комиссии, назначил местом казни Рузавина поле, в Нижнем-Новгороде за Арзамасской заставой, 8 числа сего августа в 10 часов утра.

О чём объявляется во всеобщее сведение».

Однако точку, как оказалось, ставить было рано. В неофициальной части той же газеты за 1864 год (от 3 октября) читаю: «О преступнике Илье Рузавине. В прошлом 1863 году снова появился в нижегородской губернии, бежавший из Сибири, преступник Илья Рузавин, сосланный в 1861 г. в каторжную работу в рудниках, за разбой и грабежи.

С появлением его в нижегородской губернии начали повторяться случаи воровства, грабежей и убийств; образовались шайки разбойников, которые быстро переносились из одной местности в другую, и общая молва обвинила Рузавина в предводительстве этими шайками.

Не смотря на принятыя меры к поимке Рузавина, он долгое время успевал избегать преследования властей, скрываясь у пристанодержателей (притонов, в 1862 году их, по статистике, было выявлено два на всю губернию – прим. автора) и наводя страх на жителей, не только своим появлением, но и одним именем своим.

Наконец, весною сего года, Рузавин был пойман, горбатовского уезда, в селе Богородском, ближайшими и деятельными распоряжениями нижегородскаго уезднаго исправника, коллежскаго ассесора (так в тексте) Воронина (Василия Михайловича. Но почему поимкой занимался глава соседней полиции, сказать не могу. Предположу, что сбежавшим в первом случае и был Илья Рузавин. Тогда объяснимо. Кстати, во главе нашего, Горбатовского, полицейского ведомства в те годы стояли: исправник – Василий Андреевич Рубинский, кандидат императорского Санкт-Петербургского университета; его помощник – Иван Васильевич Загарин, коллежский асессор. Становыми приставами числились: 1-го стана – коллежский асессор Иван Алексеевич Козлов, 2-го стана – коллежский ассесор Сергей Петрович Степанов. Председателем губернской палаты уголовного суда был также наш земляк надворный советник Дмитрий Аполлонович Саламыков  – прим. автора), и при этом, с обычною ему дерзостию, Рузавин оказал сопротивление, поймавшим его сотским, защищаясь железным ломом и покушаясь бежать.

За побег и другия преступления, совершенныя в настоящее время, Рузавин был предан суду, по полевым уголовным законам, и по приговору того суда, утвержденному исправляющим должность нижегородскаго генерал-губернатора, генерал-адъютантом Огаревым, наказан и сослан снова в каторжную работу в рудниках, с прикованием там к тележке, на узаконенный срок, на предупреждение новаго, со-стороны Рузавина, побега».

О степени родства знаменитых в нижегородской округе разбойников сказать ничего не могу. И кто из них, Илья или Григорий, нагнал такого страху на наших земляков, что он десятилетия держался в нас чуть ли не на генетическом уровне, тоже не знаю. Но то, что вклад в «славное» прошлое нашего местного бандитизма они внесли значительный, думаю, не будете отрицать и вы, уважаемые читатели «Богородского форума».

Кстати, о «славном» прошлом. В общих чертах мы можем представить, какова была «криминогенная» ситуация в эпоху «Рузавиных», то есть в конце 50-х – начале 60-х гг. XIX века. Статистику на эту тему читатель может найти в «Памятной книжке Нижегородской губернии на 1865 год», изданной в губернской столице в 1864 году.

  Так вот. В 1862 году всех случаев нарушения закона, подвергшихся судебному преследованию, было 2221 (на всю губернию!). Из них наиболее распространенные: воровство, кража, мошенничество – 1111; незаконная порубка леса – 462; конокрадство – 168; «подкинутие» младенцев – 113. А вот, например, преступление по должности всего одно (!), смертоубийств – 19, изнасилований – 1, самоубийств – 7, корчемств (изготовление алкоголя с целью продажи, надо полагать) – 7, самовольное оставление отечества – 1. Всего же статистика велась по 33 статьям.

По состоянию и званию среди преступников больше всего было крестьян: с солдатами (те же крестьяне) – 2249, женщин из них – 109. Купцов и мещан – 56, чиновников – 18, лиц духовного звания – 6, иностранцев – 4, дворян – 3.

В местах заключения (на 1 июня 1863 года) находилось 1060 человек. В нашей горбатовской тюрьме отбывали наказание 28 человек.

В Сибирь на поселение в 1862 году отправлено по разным статьям 229 мужчин и 97 женщин, в том числе на каторгу – 8 и 4 соответственно. Отмечу, что 27 крестьян (из них три женщины) были отправлены в Сибирь «по непосредственным приговорам обществ за дурное поведение». Вот такая демократия была в только что расставшейся с «диким крепостничеством» России!

Но это статистика. По ее поводу приведу слова нашего выдающегося нижегородского краеведа А.С. Гациского (1838–1893), сказанные им 3 сентября 1863 года: «Как-бы правильно, как-бы добросовестно ни была организована статистическая часть в государстве (по поводу преступных деяний – прим. автора), за официальными фактами всегда будут в тумане подразумеваться те темныя, неуловимыя стороны человеческих деяний, открыть и выразить в цифрах которыя нет сил у общества, и потому, говоря языком простым, я полагаю, для статистики важно не то, что врет, а то, что меньше врет». Вот так!

А на «десерт» несколько сводок из криминальной хроники полуторавековой давности.

Нижегородские губернские ведомости. 1861, 1863–1864 гг.

Часть официальная.

О кражах.

У крестьянина д. Высокова, Федора Степанова Бородина, покрадено: телячьих и свинячьих кож до 50 штук, бычьих кож 2; из коих одна скобленая, конских разноцветных хвостов 40 и грив 40 штук, ягнячьих 30, кошачьих 90, разношерстных из коих часть неснятых и звериных шкурок одна лисья и одна с выхухля, торпище (грубая ткань из очёсков льна или пеньки, используемая для сушки зерна и других сельскохозяйственных нужд – прим. автора) и коромысел железный, возжи ременныя, таковые же два поперечника. 

У крестьянина Горбатовскаго уезда, дер. Убежищ, Ивана Игнатьева Шаламова (Шеломаева - ?), с 18 на 19 число Октября (1863 года – прим. автора) покрадено имущество, а именно: самовар желтой меди в 14 ф. тульской работы, суконная мужская шуба на овчинном лапчатом меху, шерстяной гарусной материи, мужской кафтан на коленкоровой подкладке, чапан мужской синяго сукна на зеленой фланеле, поддевка короткая мужская чернаго сукна, красной пестряди самотканной 80 арш., две мужския французкаго ситца рубахи, жилет шелковый, платок шелковый, косынка шелковая и 10 платков бумажных, двои рукава ситцевые, женская рубаха ситцевая, три сарафана бумажнаго холста, запон шерстяной материи, два сарафана китайчатых, два полотенца браные, 15 холстов белаго полотна.

У проживающей в с. Богородском Горбатовскаго уезда солдатской вдовы Анны Петровой Белянкиной покрадено имущество, а именно гарусное серого цвета пальто с коленкоровою подкладкой на вате, пальто из калмыцких разношерстных овчин дубленых, рубашка пеплового цвета с кисейной подкладкой, красной пестряди 9 арш., ситцевый красный платок с белыми пятнами, ситцу седого цвета 3 арш., пять платков разноцветных, из коих 4 ситцевых и 1 кисейный; запон ситцевый орехового цвета с белыми пятнами и сарафан белый.

У крестьянинки с. Подъяблонного Авдотьи Ивановой и ея падчерицы Александры Ивановой Гусевых украли: тулуп дубленый, кафтан верблюжий, шуба женская дубленая, шуба плисовая женская на меху, девичий сарафан, два платка и запон.

 О пропавших и украденных лошадях.

Лошадь крестьянина Горбатовского уезда д. Высоковой Егора Иванова Зайцева: приметами: кобыла бурая, грива на обе стороны, на левой задней ноге шишка, от чего ногою хромает, на правой задней ноге около копыта кругом белая.

В Горбатовском уезде у отставного рядового Григория Алексеева Шарова, крестьян с. Арапова Филадельфа Алексеева Тараканова, д. Песочной Петра Николаева Вязьмина, с. Шапкина Егора Иванова Еграшина.

Села Алешкова Степана Ларионова Шубина кобыла вороная, 12 лет, грива на правую сторону, левая задняя нога по щетку белая и передняя левая тоже по щетку белая; при ней упряжь: сани нахлестки, дуга вязовая, хомут, шлея, седелка и узда ременныя, и варовыя возжи.

О пожарах.

С 10 на 11 Сентября (1861 года – прим. автора), в деревне Сухоблюднове (Березники тож), произошел пожар, от котораго сгорело 10 крестьянских домов, с надворным строением и имуществом, на сумму 1715 руб. серебром.

Об утерях.

Сельский староста Подъяблонской волости 1 участка д. Швариха Григорий Костерин и с. Ивановского Иван Ермилов во время исполнения обязанностей потеряли должностные печати.

О подкинутых младенцах.

К дому крестьянина села Богородского Алексея Иванова Русинова подкинут младенец женскаго пола.

К домам: священника села Богородского Воскресенской церкви Николаю Лебединскому и солдатки села Павлова  Анны Рябининой и крестьянина села Ворсмы Николая Солдатова, подкинуты младенцы: к 1-му женскаго пола названнаго при крещении Настасья, и к последним двум мужескаго пола названных при крещении Василья и Павла.

О сем объявляется от Горбатовскаго  Земскаго Суда на тот предмет, не окажется ли родственников или виновных в подкинутии означенных младенцев.