Материал напечатан в книге "Без прошлого нет настоящего: сборник историко-краеведческих трудов, посвященных памяти А.А. Бондаря (1952 – 2012) : [Краевед Березополья] ; [Под ред. А.В. Любавина, С.В. Петряева, А.А. Сорокина]. – Богородск [Нижегор. обл.] : [Печатный дом "Вариант"], 2015"

ISBN 978-5-9907242-0-4

 

В.А. ГУРЬЕВ

А.М. Горький и Ф.А. Желтов

Уроженец села Богородского Горбатовского уезда Нижегородской губернии Федор Алексеевич Желтов (1859 – 1937) – промышленник, писатель, религиозный мыслитель, общественный деятель, на протяжении долгой и насыщенной событиями жизни встречался и был знаком со многими замечательными людьми своего времени. Среди них – Л.Н. Толстой, В. Г. Короленко, А.М. Горький, о которых Федор Алексеевич оставил воспоминания. Однако если материал о Владимире Галактионовиче увидел свет еще при жизни Желтова, будучи напечатанным в «Нижегородском сборнике памяти Вл. Гал. Короленко» (Н. Новгород, 1923), то заметки о Льве Николаевиче и Алексее Максимовиче фна некоторое время пропали из вида.

Возможно, Федор Алексеевич не придавал большого значения воспоминаниям о Толстом, представлявшим собой ответы на вопросы Анны Константиновны Чертковой (Дитерихс), жены Владимира Григорьевича Черткова, близкого друга и сподвижника великого писателя. В начале 1918 года, разбирая огромный архив своего мужа, Анна Константиновна попросила Желтова написать о подробностях, касающихся его «знакомства и сношений со Львом Николаевичем Толстым», которые ей понадобились «для работы над примечаниями к письмам Льва Николаевича В.Г. Черткову»[1]. В 2013 году я по счастливой случайности обнаружил этот документ в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), после чего он был опубликован в книге избранных произведений Ф.А. Желтова «Перед людьми» (Богородск, 2014).

Материал «Из воспоминаний об Алексее Максимовиче Горьком» Федор Алексеевич написал в 1936 году сразу после смерти писателя. К сожалению, Желтова тогда уже нигде не печатали. Более того, он давно находился в поле зрения Богородского районного отделения УНКВД Горьковской области, что в итоге привело к аресту в октябре и расстрелу в декабре 1937-го по обвинению в контрреволюционной деятельности. Изъятые при обыске бумаги частью уничтожили, частью отправили в фонды как краевого архива, так и других учреждений культуры. Два машинописных листа с воспоминаниями о Горьком, авторизованные Ф.А. Желтовым и местами поправленные его рукой, некоторое время хранились в Горьковском краевом литературном музее им. М. Горького, о чем свидетельствует штамп, а затем были переданы в Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО), где недавно и обнаружены.

К сожалению, в повествовании Федор Алексеевич не указывает точных дат своих встреч с Горьким, ограничившись замечанием, что это было, когда Алексей Максимович «только… отошел от труда «цехового маляра» к литературе». Виделись они на квартире хорошего знакомого Ф.А. Желтова, известного нижегородского доктора, специалиста по вопросам туберкулеза, а также краеведа, много занимавшегося просветительской деятельностью, Владимира Николаевича Золотницкого, о чем кроме воспоминаний свидетельствует сохранившееся письмо Федора Алексеевича В.Н. Золотницкому от 19 июня 1928 года: «Очень Вам благодарны за Ваше письмо из Москвы с извещением о приезде Алексея Максимовича, которого очень хотелось бы повидать, но не знаю, возможно ли это будет… Мне пришлось лично видеться с ним у Вас на квартире, куда Вы меня приглашали во время ярмарки, но это было очень давно, но очень хорошо помнится»[2]. С 1892 по 1904 годы Владимир Николаевич был лечащим врачом А.М. Горького, из чего можно предположить, что встречи последнего с Желтовым происходили примерно в середине 1890-х годов. Чуть позже Федор Алексеевич написал посвященное Алексею Максимовичу «Слово к Человеку», вызванное сильным впечатлением от произведений Горького. По цензурным причинам «Слово…» опубликовать не удалось. Ф.А. Желтов много лет хранил его как реликвию, пока в 1928 году не отправил вместе с упомянутым выше письмом В.Н. Золотницкому с просьбой передать вернувшемуся из-за границы Горькому; к «Слову…» было также приложено и личное письмо Алексею Максимовичу[3]. К сожалению, судьба этих двух документов – неизвестна...

Но… будем ценить то, что имеем, обретя воспоминания Ф.А. Желтова об А.М. Горьком, публикация которых в настоящем издании – первая…

 

 

 

 

Ф.А. ЖЕЛТОВ

ИЗ  ВОСПОМИНАНИЙ  ОБ  АЛЕКСЕЕ  МАКСИМОВИЧЕ  ГОРЬКОМ[4]

Как «буревестник», твой призыв,

Проникнув в сердце человека,

Поднял в нем бурных волн порыв,

Чтоб смыть насилье власти века.

 

И твой призыв, как жизни гордость,

Создавший новый быт труда,

Во все сердца влил эту радость,

И в этом жив ты навсегда.

 

В первые дни тяжелое известие о смерти великана мысли и чувства Алексея Максимовича Горького потрясло наши сердца, как всякое честное сердце общественности Советского Союза и всего мира.

Трудно отдаться воспоминаниям о прошлых встречах при этой скорбной вести, и как хотелось бы видеть его живым и здоровым среди наших дней. Не стало Горького. Не стало титана и светильника, непревзойденного «инженера душ».

Если бы не было веры, что наша молодежь найдет источник талантов, имеющих русло от Горького, то это сознание было бы особенно тягостно.

Ей, молодежи, даны величайшие, непревзойденные права при Советской власти, и она знает и обязана всемерно повышать как свой образовательный ценз вообще, так и культуру художественного слова в частности.

Лично я имел счастье несколько раз видеться и беседовать с Алексеем Максимовичем еще в то время, когда он только что отошел от труда «цехового маляра» к литературе.

Встречался я с ним в этих годах на квартире известного нижегородского врача Владимира Николаевича Золотницкого, который был близко знаком с Алексеем Максимовичем, и он бывал у него часто.

Вспоминается его чуть сгорбленная, но могучая фигура, его скупые, но содержательные слова и огромная пытливость ума и начитанность.

И эта глубокая вдумчивость так и отражалась в его сероватых глазах. Мне и тогда казалось, что этот человек найдет в себе то, что он проявил потом. Это был отблеск большого таланта. Со стороны казалось, что он мало говорил, но это только потому, что в словах его была такая глубина мысли, которую хотелось исчерпать до конца.

Слушая других, он не расставался с своей внутренней заботой запечатлеть в своей памяти образы и слова слышанного и виденного. И от этого особенного внимания к окружающим он был еще лучше, еще значительнее.

Говорил он подлинно народным волжским говором. Во всем сквозила в нем наблюдательность и яркость мысли.

Помню, как многие его друзья и знакомые сожалели, когда заключили его в Нижегородскую тюрьму, и как потом проходило его освобождение.

Об этом мне передавал и участвовавший тогда в освидетельствовании здоровья Горького врач Золотницкий на предмет освобождения по развившейся у него еще в то время болезни легких.

Мы все безмерно радовались, когда это освобождение прошло с успехом… О, я знаю, как тогда волновались за него все, знающие его!..

Много потом было его свиданий с проживающими тогда в Нижнем писателями В.Г. Короленко и Н.Ф. Анненским, с которыми и мне приходилось часто встречаться.

Мне особенно ценна память о встречах с Алексеем Максимовичем в молодых годах, но я жалею, что во время его последнего приезда в Нижний, когда он вернулся из заграницы, мне не пришлось лично его встретить по случаю бывшей болезни, и я посылал ему привет.

Ценя его время, где годы дум были равны часам его творческого труда, я не беспокоил его перепиской, но по моему настоянию доктор Золотницкий, как особенно близкий к Горькому, два раза в 25–26 годах проводил лекции о встречах с Горьким и его творчестве в местном богородском клубе.

Горький умер, но память о Горьком перейдет в века!..

 

 

 


[1] См.: Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 436. Оп. 1. Ед. хр. 2300. Л. 1.

[2] Центральный архив Нижегородской области. Ф. Р–5861. Оп 1. Ед. хр. 25.  Л. 11.

[3] См.: Там же. Л. 11 об.

[4] Там же. 25. Л. 1–2.