12 и 13 апреля в Москве впервые проходил Всероссийский форум медицинских работников. В составе делегации от Нижегородской области в нём принял участие богородчанин, врач анестезиолог-реаниматолог выездной бригады Нижегородского территориального центра медицины катастроф Иван Александрович Лаврёнов. И был награждён Почётной грамотой Правительства Российской Федерации.

При встрече в редакции «Богородской газеты» И.А. Лаврёнов ответил на вопросы нашего корреспондента.

Награду вручили в Москве

— Иван Александрович, какие у вас впечатления от недавней поездки в Москву?

— Для меня она стала полной неожиданностью, хотя, признаться, профессия научила ничему не удивляться. Форум был очень представительным, обсуждались вопросы организации здравоохранения. Государство делает большие денежные вливания в отрасль медицинского обслуживания населения. Задача форума была в том, чтобы распределить эти финансовые потоки, чётко определить задачи страховых компаний. И если картина, которая была нам представлена, реально претворится в жизнь, то можно надеяться, что доступность и качество медицинской помощи значительно улучшатся. В разы увеличиваются суммы средств на лечение пациентов с серьёзными патологиями, и прежде всего, с использованием высоких технологий и новых современных методов.

Могу гордиться тем, что в числе шестнадцати врачей из разных регионов отмечены двое нижегородцев. Приятно было получить Почётную грамоту за подписью председателя правительства Владимира Владимировича Путина из рук министра здравоохранения России Татьяны Алексеевны Голиковой.

В Выксе было жарко

— За что награда?

— За добросовестный квалифицированный труд во время ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. С июня 2006 года это моя основная работа. В составе выездной бригады Нижегородского центра медицины катастроф приходилось оказывать экстренную медицинскую помощь людям в самых разных ситуациях. Но особенно жарким, в прямом и переносном смысле, выдалось лето 2010 года.
Я был на дежурстве, когда в 00 часов 15 минут поступил сигнал тревоги из Выксунского района, и сразу четыре выездные бригады на автомобилях «Фиат» отправились туда. Меня назначили старшим. Приехали в Выксу в четыре часа утра и вместе со спасателями стали заниматься срочной эвакуацией беженцев. Такого количества людей, которые находятся в тяжелейшем шоке, видеть ещё не приходилось. Очевидцы рассказывали, что ситуация могла быть во много раз тяжелее. 30 июля лесные пожары из Владимирской и Рязанской областей перекинулись в Нижегородскую. На Выксунский район шёл огненный шторм, высота пламени достигала пятиэтажного дома. И кто это видел, были потрясены, напуганы, парализованы страхом. И только то, что резко сменилось направление ветра, спасло от огненной стихии город Выксу. Главная трудность была в том, что люди отказывались от всякой помощи и были на грани психического срыва. Поэтому первые двое суток основная нагрузка легла на медицинскую службу.
Пострадавшее население, лишившееся вмиг крова и всего нажитого, надо было переправлять в детский центр «Лазурный». А он тоже был не пустой. Приходилось сопровождать автобусы с детьми, которых срочно вывозили в Н. Новгород, и им тоже, особенно подросткам, нужна была наша помощь. В этом возрасте стресс особенно опасен. Как раз стояла невыносимая жара, и, пожалуй, впервые я понял, как много даёт нам наша профессия — не теряешь самообладания и руководствуешься только разумом, а не эмоциями и чувствами. Большинство людей не готовы к таким испытаниям, и это сегодня главное, над чем надо задуматься. Есть опыт других стран, где в этом плане всё чётко отлажено, например, Израиль. У нас участились учения по отработке действий по спасению населения в чрезвычайных ситуациях. И хотя, казалось бы, всё отработано, сталкиваемся с непредвиденным. Во время массовых учений на станции метро «Пролетарская» один из «эвакуированных» с места взрыва оказался «террористом» с поясом шахида. Что с ним делать? Сейчас организационно-методический отдел Центра медицины катастроф работает и над этим, хотя разработаны алгоритмы действий при техногенных и террористических катастрофах, чрезвычайных ситуациях, при возникновении особо опасных инфекций. А сегодня вполне реальна даже вспышка чумы, переносчиками которой являются блохи и крысы.

Сын врача

— Иван Александрович, не жалеете, что приходится видеть жизнь в тёмных красках?

— Об этом как-то не задумывался. Знаю одно: в профессии не ошибся, просто с детства уважал этот труд. Мой отец Александр Иванович Лаврёнов был врачом. В Великую Отечественную войну прошёл начальником санитарного поезда от Сталинграда до Кенигсберга. Награждён боевым орденом «Красной Звезды», медалями «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга». Служил на Дальнем Востоке и до середины 80-х годов работал участковым терапевтом в Богородской поликлинике. Жаль, он не рассказывал о войне, не любил вспоминать и правду о ней унёс с собой.

Отец определил мой путь, и я этим дорожу. Благодарен Богородскому медицинскому училищу, которое закончил с отличием в 1984 году, а в 1990 году — Горьковский медицинский институт. С 1991 по 2006 годы работаю врачом-хирургом и анестезиологом-реаниматологом в Богородской центральной районной больнице и последние пять лет — только дежурным. Преподаю в родном медколледже «Реаниматологию» и «Хирургию». Знаю, что всегда сердцем со мной моя мама Клавдия Александровна Лаврёнова, жена Лидия Александровна. Она тоже врач, заведует терапевтическим отделением Богородской центральной больницы. Дочь Мария — студентка третьего курса Нижегородской медицинской академии.

— Судьба медицины вас не может не волновать. Скажите, а можно привыкнуть к людскому горю?

— Тяжело всё переживать впервые. Часто вспоминаю слова врача Бориса Васильевича Шубина, у которого проходил стажировку по специальности в областной больнице им. Семашко: «Умирать с каждым больным невозможно. Нужно сделать для него всё возможное». Поэтому, когда видишь на месте аварии только обезображенные части человеческих тел, первым делом отрешаешься от всего. В голове составляешь план действий. Существует «правило золотого часа» — первого часа после травмы. Мне на принятие решения в нём отводится всего двадцать минут. И за ними — чья-то жизнь.